Интервью с Джоном Хенденом "Предотвращая суицид: ориентированный на решение подход"

Перевод Михаила Пономарева под редакцией Ольги Зотовой

В связи с приездом Джона Хендена в Москву в феврале 2015, журнал Psychologies взял у него интервью. Ответы вошли в статью Татьяны Паласовой "Лекарство от смерти", а ниже мы приводим полный текст интервью.

Psychologies: Вы изучаете тему предотвращения суицида уже долго: вы написали книгу, создали тренинг и проводите его. Как вы пришли к этой теме?

Джон Хенден: В течение моей длительной карьеры в Национальной Службе Психического Здоровья Великобритании я слышал о многих случаях суицидов среди пациентов, за которыми мы вроде бы должны были присматривать. Меня поразило почему так происходит. Я задавался вопросом – как так может быть, что так много пациентов погибает от своих собственных рук, тогда как в больницах работают целые команды опытных профессионалов, которые нацелены именно на то, чтобы оказывать пациентам помощь? Я пришел к выводу, что проблема заключалась в том, что мы не делали: не обращались напрямую к суицидальным мыслям; не вели с пациентами осмысленные разговоры на экзистенциальные темы, о жизни и смерти; не обсуждали другие опции, кроме как опции суицида.

Кроме этого, я посетил много лекций и тренингов на тему предотвращения суицида, но спикеры на них посвящали большую часть времени на них анализу демографических данных, методов самоубийства, факторов риска и ужасающей статистики. Очень редко там говорилось о том, что сказать или сделать с человеком в суицидальном состоянии, что было бы для него полезно и вело к спасению жизни.

Став ориентированным на решение практиком, я начал применять многие методы и техники этого подхода для предотвращения суицида. Найдя эти методы очень эффективными, я начал обучать других этому подходу. Количество стран, где я провожу эту программу, растет год от года.

2. Как бы вы определили свое понимание проблемы, которая вызывает суицидальным мысли и свой подход к работе с этим?

Это может быть одна или комбинация проблем, беспокойств или жизненных трудностей, которые могут привести к возникновению суицидальных мыслей. Часто человек испытывает мучительные эмоциональные страдания и отчаивается найти способ уменьшить это мучение. Самоубийство становится предпочтительным решением, потому что оно доступно и может гарантировать немедленное облегчение.

Что важно, на мой взгляд, это получить достаточное понимание сути проблем или беспокойства, которые привели к переживаниям в настоящий момент – и затем, выражая эмпатию, дать достаточно место этим чувствам, нормализовать их. Для большинства клиентов идея о том, что «мысли о суициде – это нормально, их могут испытывать нормальные люди в ответ на ненормальные обстоятельства» оказывается поддерживающей.

Cледующий шаг – поддержать человека в том, чтобы сделать хотя бы один первый маленький шаг вперед. Это можно сделать при помощи домашнего задания после первой сессии, которое может быть сформулировано, например, в форме задания на наблюдение: «До нашей следующей встречи я хотел бы, чтобы вы замечали все моменты, когда желание покончить с собой ощущается менее остро. Обратите внимание на то, что именно происходит в это время».

Обычно, это вполне достаточно, чтобы отпустить клиента на первой сессии. На второй сессии стоит помочь клиенту сформулировать желаемую  цель и помочь подумать какие действия можно было бы предпринять по отношению к ней. Снова, здесь уместны маленькие шаги.

3. Существуют ли люди, которые были бы свободны от суицидальных мыслей?

Я твердо верю, что у большинства людей в течение их жизни бывают суицидальные мысли, хотя бы мимолетные. Поэтому нормализовывать факт наличия подобных мыслей для наших клиентов – это правильно. В дальнейшем при работе с клиентами, имеющими суицидальные мысли, это может быть одним из вариантов совладания с кризисной ситуацией. Работа терапевта заключается в том, чтобы помочь клиенту найти другие варианты действий, которые ведут не только к выживанию, но и к более полноценной жизни.     

      

4. Можем ли мы столкнуться с «модой на самоубийства» или с эпидемией самоубийств?

Мне кажется, что это явление происходит время от времени, и в ходе моей работы я встречался с ним в разных ситуациях. В двух психиатрических больницах, где я работал, самоубийство находящегося в остром состоянии пациента приводило к самоубийству другого через небольшой отрезок времени после этого.  В обоих случаях психологический климат в больнице ухудшился: и персонал, и пациенты опасались следующего самоубийства. И с течением времени действительно случилось еще несколько самоубийств. В первой больнице в течение восьми недель их случилось пять, во второй больнице – семь в течение десяти недель.

Я слышал, что интернет-чаты для людей, склонных к самоубийству, в некоторых случаях способствовали усилению «моды» на завершенные суициды.

5. В периоды мировых экономических кризисов количество самоубийств увеличивается. Например,  Великая Депрессия, кризис 1997-го года в Японии и Южной Корее или кризис 1998-го года в России. Что мы можем сделать, чтобы защитить себя от негативных мыслей в период серьезных экономических затруднений, решение кооторых лежит за пределами возможностей влияния конкретного человека?

Это довольно сложный случай. Тем не менее, когда существует явная угроза войны, количество суицидов в странах, вовлеченных в потенциальный конфликт, сокращается. Когда страна погружена в экономический кризис, очевидно, будет увеличиваться число безработных, случаев перезаложения домов, разводов и депрессий. Сочетание этих или других факторов может привести к появлению у людей суицидальных мыслей. В такие периоды некоторые люди проявляют более высокую устойчивость. Другие защищают себя оптимистичным взглядом в будущее, думая что-то вроде «в конце концов дела пойдут лучше».

Для людей, столкнувшихся с последствиями глубокого экономического кризиса, может быть трудно избегать сниженного настроения, и, вероятно, именно они входят в группу максимального риска совершения самоубийств.

 6. Во время острого конфликта или в периоды стресса, который кажется бесконечным, человек может сказать: «Я думаю, что мог бы выпрыгнуть в окно» или «Я чувствую себя настолько плохо, что хочу умереть». Как можно отличить опрометчиво сказанную фразу от реальной угрозы?

Это и интересный, и трудный вопрос одновременно. Что интересно, для одних людей акцентирование внимания окружающих на том, насколько глубоко они переживают во время подобных периодов, оказывает оздоравливающее воздействие. В то же время могут быть другие люди, более склонные к совершению такого решительного шага, как самоубийство, и это то, чему следует уделять внимание в максимальной степени.

Есть еще одна группа, представители которой «зовут на помощь» и действительно хотят, чтобы окружающие это заметили.  Проблема в том, что окружающие могут привыкнуть к подобным призывам и выработать такие способы реагирования на них,  которые никак не помогают человеку, находящемуся в стрессовой ситуации. «Кричащий  «волки!» - вот как можно охарактеризовать такую ситуацию. Когда люди действительно кончают с собой после стольких призывов о помощи, друзья, родственники и знакомые в результате испытывают  чувствуют вины и опустошенности.

7. Существует мнение, что люди по своей природе склонны к саморазрушению.  Почему мы иногда намеренно наносим вред нашему физическому и духовному здоровью? И, что более существенно, насколько далеко мы можем зайти в  саморазрушении? Что мы можем сделать, чтобы защитить нас от самих себя?

Эти три вопроса могут использоваться в качестве отправной точки для работы, содержащей десять тысяч слов, основанной как на психодинамической теории, так и на работах экзистенциальных мыслителей. Первая утверждает, что в рамках человеческой психики идет постоянная борьба между либидо (инстинктом, направленным на создание жизни) и мортидо (стремление к уничтожению, в том числе самого себя). К счастью, большую часть времени либидо преобладает. Повышается ли вероятность самоубийства, если возобладает мортидо?

Согласно второй группе упомянутых источников (Виктор Франкл), до тех пор, пока человек уделяет внимание формулировке и развитию смысла и целей своей жизни, он остается психологически и духовно здоровым и устойчивым. Как только эта активность прекращается, люди сбиваются с пути, начинают оценивать жизнь как бесмысленную и бесполезную, и вследствие этого становятся более подвержены саморазрушающим импульсам.

Основываясь на опыте моей профессиональной деятельности и личной жизни, я пришел к выводу, что поддержка «треугольника здоровья» (три его стороны: физическое, психологическое и духовное благополучие)  имеет первостепенное значение для содействия людям в построении здорового, продуктивного и приносящего удовлетворение образа жизни.